Игра на вылет [= Секретная операция] - Страница 8

Работа у них такая, что правду на виду держать не резон, себе дороже выйдет. Правда их, как в сказке, за семью дверями, за семью замками, за семью печатями хоронится, и та на поверку выходит ложью. Только у меня, если честно, к тем дверям да замкам давно отмычки подобраны.

Нет, мне не требовалось лазить по сейфам и красть документы с грифом «совершенно секретно» или выколачивать необходимые показания кулачными методами. Мне довольно было ремонтировать телефоны и электророзетки, клеить обои, продувать батареи, выносить урны, подносить и убирать напитки. И все это, заметьте, чужими руками. В результате всех этих визитов на телефонах, батареях, подстаканниках и урнах остаются микроскопические, почти незаметные, но исправно работающие микрофоны.

Причем тех телефонистов, уборщиц, сантехников, референтов и прочую обслугу высоких кабинетов я опять-таки не стремлюсь склонить, как это любят показывать в шпионских фильмах, с помощью подкупа, шантажа и угроз к сотрудничеству. Вербовка — это крайнее в нашем деле средство. Именно на вербовке спецы сгорают чаще всего. А вдруг этот неприметный электрик, кроме основных обязанностей — вкручивать лампочки, — заодно исполняет охранно-контрразведывательные функции и для того и бродит с пассатижами по секретным кабинетам чтобы любопытствующих простачков вроде меня на себя, как на живца, отлавливать. Может, у этого электрика звание полковника Безопасности?

Но даже если он натуральный, стопроцентной пробы электрик, не привлечет ли он после вербовки к своей персоне внимание частыми, через плечо, оглядками, невесть откуда объявившимися на глуповатом лице пронзительными взглядами и походкой японского ниндзя при исполнении служебных обязанностей? Играющий обыденность любитель для цепкого глаза все равно что негритянский баскетболист в толпе европейских гимназисток. Такого захочешь не заметить — не сможешь.

Нет, если и решаться на вербовку, то только первых лиц, а на эту хозмелюзгу фантазию тратить глупо. Они и так помогут. Безвозмездно. Дело-то — пустяк: «клопа» поставить. Это еще проще, чем настоящего пальцем придавить. Говорить не о чем! На такую услугу даже согласия можно не спрашивать.

Скажем, иду я утром за хлебом и случайно встречаю в булочной техничку, убирающую небезынтересное мне помещение. Встречаю и очень вежливо трогаю в толпе рукой: «Разрешите протиснуться». Техничка, конечно, сторонится, пропускает меня, а потом покупает хлеб и идет себе на работу. А на одежде у нее или в волосах застревает на специальной липучке микрофон.

Техничка бродит по кабинетам, трет полы шваброй, а я сижу в трех кварталах от нее в машине и слушаю в плейерные наушники ее вздохи-охи и разговоры с окружающими людьми.

— Маша! — кричит ей соратница по метле. — Ты двадцатый убирала?

— Нет, сейчас пойду. — Вот как раз двадцатый мне и нужен. Спасибо за подсказку. Застучали шаги — лестница. Затихли — идет по ковровой дорожке. Стукнула дверь — вошла. Шуршит веник — подметает пол. Рано. Не хватало еще, чтобы она вместе с сором вымела микрофон. Плещет вода — моет пол. Заскрипели стекла — протирает окна. Зашуршала тряпка — стирает пыль со стола. Вот где-нибудь здесь мы микрофон и оброним.

Я нажимаю кнопку, и липучка сбрасывает микрофон, заключенный в капсулу, имеющую вид соринки, сухого паучка или мушки. Удара микрофона о пол не слышно. Отлично, значит, попал куда надо — на палас или ковровую дорожку. Вот только не выметут ли его завтра во время уборки? А вот за это можно не волноваться — не выметут, даже пылесосом не выскребут. Не такие глупцы его делали, чтобы не предусмотреть подобную возможность. Через шесть часов защитная капсула микрофона изменит свои физические свойства под воздействием окружающего тепла, размякнет, оплавится и под первым же башмаком или щеткой пылесоса расплывется плоской, больше похожей на случайное пятно каплей, которая заодно увеличит чувствительность микрофона в несколько раз и будет снабжать микрофон питанием за счет преобразования световой энергии в электрическую.

Конечно, описанный прием установки «жучка» из простейших, в жизни случаются комбинации и посложнее. Однажды мне пришлось вшивать микрофон в живую канарейку (ох и наслушался я тогда птичьих трелей!). В другой — «терять» в одном кабинете «жука», вмонтированного в элегантное золотое кольцо. Значим был хозяин кабинета, да жаден. На это его и ловили. Нашел кольцо, припрятал, а через пару месяцев на палец нацепил. Так и ходил и по сию пору, поди, ходит окольцованным, представляя действительно из первых рук информацию о своей служебной и интимной жизни. А совсем недавно я подмешал микрофоны в раствор, предназначенный для отделки одного загородного особнячка. Так теперь он, этот особнячок, из любой комнаты кричит в мои наушники громче радиостанции «Маяк», в пору оглохнуть. А чтобы обнаружить те микрофончики — надо полздания демонтировать.

Но и это не самые сложные варианты установки «жучков». Самые-самые — это когда вновь строящееся здание нашпиговывается электроникой еще на заводе железобетонных конструкций, когда в каждой панели перекрытия, в каждой балке, чуть ли не в каждом кирпиче сидит ненавистное хозяину дома «насекомое», а сам дом служит гигантской, сориентированной на приемник передающей антенной. Есть у меня один такой домик, который, даже если его по кирпичику развалить, будет продолжать транслировать голоса строителей, а потом рядовых граждан, растащивших обломки по садовым участкам. Достался мне этот «клоповник», как и большинство местных «жучков», по наследству от моего предшественника. Кто он, как выглядел, с какого времени работал, по какой причине покинул боевой пост, я не знаю, но добрым словом помянул его не однажды. Башковитый был мужик, если под кожу самой Безопасности горсть «клопов» вогнал. А они не любители какие-нибудь. К полусотне охваченных «жучками» его объектов я добавил два десятка своих. Я бы и больше понаставил для облегчения своей резидентской жизни, да уж больно они дорогие. Под такие траты начальство потребует соответствующий результат. Поэтому приходится обходиться тем, что есть.