Игра на вылет [= Секретная операция] - Страница 63

— фамилия, имя жены, тещи?

— Вы их приглашать будете?

— Обязательно.

— Тогда не скажу. Тогда лучше в каземат. Мало что кольцо, еще и милиция. Нет, лучше я у вас отсижусь. С годик. У вас спокойней…

— Адрес квартиры, где вы уронили в слив кольцо? Железобетонные ребята. Ну просто без нервов! Как ни валяй я ваньку, как ни изгаляйся — голоса не прибавят, пальчиком не погрозят. А как было бы хорошо: разобиделись, прикрикнули, кулачком с досады по столу, да по лицу постучали для острастки, я бы упал неудачно, сознание потерял и отправился прямиком в больничку для поправки здоровья. А это когда оно еще поправится. Я десять раз успел бы с той больнички утечь. Нет, милиция в этом смысле лучше. Те вначале бьют, а потом спрашивают. Или просто бьют и даже ни о чем не спрашивают. Милиция спецу в облегчение. А эти вежливые, как парикмахеры.

— Повторяю вопрос. Адрес квартиры… Ну достали!

— Ну нет у меня квартиры. И адреса. И жены. И тещи тоже. И кольца ейного. Ничего у меня нет. Сирота я. Как мячик, круглый. И в колодец я не лазил. И как там оказался — убей не помню. Упал, наверное. Пьяный был в дым. Иначе зачем бы меня туда потащило? Слышь, начальник, не виновен я. Отпусти меня, Христом Богом прошу, — заканючил, заныл, заскулил я, размазывая по Щекам натуральные, вперемежку с соплями слезы. Может, они хотя бы брезгливые?

— Медицинские исследования не выявили в вашей крови следов присутствия алкоголя. То есть в ближайшие три дня вы спиртных напитков не употребляли.

— А я спиртные и не употреблял. У меня на них денег нету. Я ацетон употреблял. На нюх. Полбутылки. Потому, наверное, так и развезло. Я же без закуски нюхал. Вот и не совладал. Иначе зачем бы я в канализацию полез. Чего я там не видел?

— Признаков наркотического опьянения также не обнаружено.

— Так я ж говорю — полбутылки было. Всего.

— Но свидетельница утверждает, что вы спускались в колодец и выходили из него в совершенно нормальном состоянии.

— Послушайте, ну зачем бы я в нормальном состоянии полез в дерьмо? С ацетона, понятно. Ну нюхнул лишнего, решил просвежиться. Упал в колодец. Ну даже если упал, какой в том криминал? В чем вы меня обвиняете? В том, что я…

— Вы подозреваетесь в организации взрыва на пересечении улиц Рабочая и Парковая…

Я прямо чуть со стула не упал. И упал бы, если бы не был к нему наручниками пристегнут.

— Что? Я? Я?! Что вы такое говорите? За каким хреном мне сдалось взрывать это пересечение? Да я за всю свою жизнь ничего, кроме новогодних хлопушек, не взрывал. Я громких звуков боюсь. Я от громких звуков описиваюсь. Я даже в армии не служил по причине оружейной непереносимости. Нет, граждане начальники, шейте мне что угодно — бродяжничество, кражу, хоть даже изнасилование со взломом, но только не взрыв. Кто-то нахулиганил, а вы на меня списываете? Больше не на кого? Больше дураков не отыскалось? Нет, от взрыва я отказываюсь. Мамой своей клянусь. И вашей мамой обоих. Не было взрыва. И не могло быть. Я пьян был. Я лыка не вязал. Я гранату в глаза не видел. Меня от запаха пороха рвет…

Вообще-то я, конечно, комедию ломал. Вообще-то, если быть до конца честным, мину на пересечении улиц рабочая и Парковая заложил я. И взорвал ее под президентской машиной тоже я. Я. И никто другой.

Глава двадцать первая

А что мне оставалось делать? Мне надо было остановить Президента на рубеже взрыва. За ним я ситуацией уже не владел. За ним могло случиться все что угодно. Более того, уверен — должно было случиться. Наверняка. Я не верю в случайные появления на сверхтщательно охраняемом плацу праздно шатающегося прохожего. Тем более что шатается он как-то странно, углами, словно конь по шахматной доске.

С другой стороны, вряд ли заговорщик-инкогнито, всплывший в последний момент, проявит себя до основного взрыва. Скорее всего он дождется результатов главного покушения и лишь потом, в случае неудачи, вступит в игру. Где вступит? Как? На эти вопросы я ответа не имел.

Отсюда единственная возможность спасти Президента — остановить его до входа в неподконтрольную мне зону.

Но каким образом?

Да все тем же. Взрывом! Точнее, тем — да не тем! Мне его, в отличие от заговорщиков, не в клочки разнести требуется, а только слегка оглушить и ослепить. Так сказать, довести до состояния средней степени испуга. Это поможет убить и второго, столь необходимого мне зайца. Завоевать высочайшее доверие и через это добиться аудиенции, которая раз и навсегда снимет проблему охоты уже за мной.

А здесь опять-таки без пиротехнических изысков не обойтись. Не моя вина, что в президентские двери тихими, вежливыми методами не достучаться.

Вот и получается — нельзя мне без взрыва.

Без взрыва нет покушения, без покушения нет заговора, без заговора нет заговорщиков. Тишь да гладь, да политическая благодать. Ничего нет. Есть только один в стадии обострения, маниакально-депрессивный шизо-параноик, страдающий бредом преследования по поводу всеобщего заговора и до кучи манией величия — подайте ему на пару слов лично Президента и никого больше. Ну шизик, одним словом, что с него возьмешь.

А вот взрыв — это уже не паранойя. Это уже действие. От него так просто не отмахнешься. Это уже цепочка во всей красе — и заговор, и заговорщики, и главный в моем лице герой, не пощадивший живота своего для сохранения жизни горячо любимого Президента! Ура!

Но опять-таки незадача. Допустим, рвану я под президентской машиной бомбу. А дальше что?

А дальше пришедший в себя Президент, и телохранители, и весь эскорт сопровождения помчатся на всех газах к ближайшему надежному укрытию. И почти наверняка вперед, потому что быстро развернуться им всем в узком пространстве искореженной взрывом улицы затруднительно, а долго изображать неподвижную мишень невозможно. Опять-таки вперед машины ездят быстрее, чем задним ходом.