Игра на вылет [= Секретная операция] - Страница 5

Вечером в городе прозвучали первые выстрелы. Трое вооруженных автоматическим оружием неизвестных расстреляли автомашину «волга», в которой находилось несколько человек. Двое скончались на месте, один умер по дороге в больницу.

Наживка сработала, операции был дан ход. Согласно моим расчетам, следующие потери должна была понести противная сторона. Глубокой ночью взлетел на воздух известный, расположенный вблизи вокзала и торговавший импортной аудио— и видеотехникой павильон. Страсти разгорались. В ближайшие день-два смерть должна была дойти до средних командиров, а чуть спустя вывести на дуэльный поединок главарей. Так задумывалась интрига.

Ежеминутно по своим каналам я ждал подтверждающей информации. Но ее не было. Дело застопорилось, ограничившись громкими, но не нанесшими серьезного урона преступной верхушке автоматными очередями и взрывом павильона. Я ничего не понимал.

Разъяснение пришло с двух сторон — с очередной «подслушки» и с донесением агента, переданным через тревожный почтовый ящик. Информация, если ей верить — а как ей не верить, когда она подтверждена двумя независимыми друг от друга источниками, — была в высшей степени удивительной. Начавшееся было кровопролитие было остановлено волей вдруг объединившихся городских преступных авторитетов. Такого еще не было! Обычно авторитеты, соблюдая негласный нейтралитет, в чужие междуусобные разборки не встревали. Когда двое дерутся, третий не лезь! И вдруг такое трогательное исключение из правил. Наверное, случилось что-то экстраординарное, если вышедших на тропу войны бандитов совместными усилиями убедили зачехлить вытащенное оружие. Стрельбу и взрывы предложено было отложить на несколько дней, до проведения общего преступного сходняка. После — пожалуйста, в свое полное удовольствие, а пока потерпите.

Очень меня заинтересовало это сборище. Пожалуй, впервые я наблюдал объединение разнородных преступных формирований под единые знамена. Конечно, подобные сходки случались и раньше, но никогда не перекрывали они текущих бандитских дел.

Не присутствовать на сходке своими ли, чужими ли ушами для меня было бы непростительной глупостью.

«Узнать место, время, состав», — поставил я задачу спешно мобилизованным агентурным силам. Через несколько часов я располагал исчерпывающими сведениями о запланированной сходке. Но было поздно. Сходка состоялась. Без моего участия. Я не успевал за развитием событий. Я проигрывал.

«Любым путем, с максимально возможной точностью желательно по минутам, восстановить содержание встречи», — выдал я новое распоряжение. Именно сейчас по горячим следам, пока сходка не обросла интерпретациями и легендами, пока в шелухе самовосхвалений еще можно отыскать зерно правды.

Постепенно, из десятка переданных мне разноречивых рассказов, пересказов и мнений я, словно художник из осколков мозаики, собрал картину, которую мог считать приближенной к истине. Инициировали встречу мало кому известные, но с серьезными рекомендациями, московские гости. Интересовала их ни много ни мало — местная тюрьма. В ней, по их сведениям, в ближайшее время, а если быть совершенно точным, то через шесть с небольшим месяцев, должно было случиться выступление угнетенных преступных масс, которым требовалось организовать поддержку извне. Без местных сил это сделать было затруднительно. Московские эмиссары давили на профессиональную солидарность и воровскую честь, подкрепляя свои слова солидными финансовыми вливаниями и добротно сработанньм планом. От местных коллег требовалось немного — обеспечить поддержку, наладить каналы обмена информацией, снабдить бунтарей кое-каким оружием. Коллеги сомневались в успехе операции, ссылаясь на крепкие тюремные стены, охрану, отсутствие прецедентов и пассивность томящихся в заточении соратников, не забывая при этом набивать себе, как знатокам местных условий, цену.

Препирательства продолжались всю ночь, в результате чего финансовый взнос москвичей вырос вдвое, а участие местных рекрутов ограничилось сбором информации и налаживанием надежной связи с тюрьмой. На том и порешили.

Сходка меня разочаровала. Очень она напоминала героико-романтическую оперетку, где главные персонажи в доступной для зрителя, то есть с песнями и танцами, форме разрабатывали невероятные по своей авантюрности планы, мало заботясь о соответствии их реалиям жизни. Поднять бунт, захватить тюрьму да еще организовать массовый побег заключенных, из которых, похоже, московских визитеров интересовали лишь несколько человек? Не слишком ли фантастично и не слишком ли громко для такого пустячного дела, как освобождение из неволи пары осужденных? Им нужен результат или шум?

Настораживало другое — уверенность эмиссаров в скором бунте (прозвучала даже точная цифра!) и легкая отдача крупных наличных сумм. Расставаться с деньгами, не получив ничего, кроме обещаний, взамен, для преступников не характерно. Или они уверены в своих силах — но с чего бы это? Или они преследуют какие-то свои, совершенно непонятные мне цели? В любом случае следует навести кое-какие справки.

Я так понял, что преступников интересует тюрьма. Значит, в не меньшей степени она должна интересовать и меня.

Затратив не самые большие деньги (известно, какие оклады у работников подобных заведений), я быстро влез в служебные документы А/Я номер… То, что я узнал, меня по меньшей мере удивило. Вторую неделю в тюрьме по указке сверху, что называется, крутили гайки. Относительно либеральные правила внутреннего распорядка вытеснялись самыми что ни на есть драконовскими. Переписка и свидания сократились вдвое, нормы выработки в производственных цехах, напротив, поднялись на 25 процентов. Заключенные роптали, писали жалобы, два раза задерживали выход на работы. Создавалось впечатление, что кто-то сознательно и очень расчетливо накапливал в осужденных энергию протеста, сжимал пружину общественного недовольства, чтобы однажды, когда придет время, дать ей разжаться. И все это на фоне нежданно свалившегося на тюремную администрацию сокращения штатов, которое должно было завершиться через… шесть месяцев!